c20cfcc6

Лондон Джек - Как Аргонавты В Старину



Джек Лондон
Как аргонавты в старину...
Летом 1897 года семейство Таруотеров не на шутку всполошилось. Дедушка
Таруотер, который, казалось, окончательно покорился своей судьбе и сидел
смирнехонько почти полных десять лет, вдруг снова будто с цепи сорвался. На
сей раз это была клондайкская горячка. Первым и неизменным симптомом таких
припадков было у него то, что он начинал петь. И пел он всегда одну песню,
хотя помнил из нее только первую строфу, да и то всего три строчки. Стоило
ему хриплым басом, превратившимся с годами в надтреснутый фальцет, затянуть:
Как аргонавты в старину,
Спешим мы, бросив дом,
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Руном,-
и все семейство уже знало, что ноги у него так и зудят, а мозг сверлит
всегдашняя бредовая идея.
Десять лет назад он запел свой гимн, исполнявшийся на мотив "Слава в
вышних богу", когда схватил патагонскую золотую горячку. Многочисленное
семейство дружно на него насело, но справиться с дедушкой Таруотером было не
так просто. Когда все попытки его образумить оказались напрасными, родные
решили напустить на старика адвоката, установить над ним опеку и засадить
его в сумасшедший дом - мера вполне уместная в отношении человека, который
четверть века назад ухитрился спустить в рискованных спекуляциях огромные
владения в Калифорнии, сохранив всего какой-то жалкий десяток акров, и с той
поры не выказывал никакой деловой сообразительности. Угроза призвать
адвокатов подействовала на Джона Таруотера как хороший горчичник, ибо, по
его глубокому убеждению, именно стараниями этих господ, умеющих драть с
человека три шкуры, он и лишился всех своих земельных богатств. Не мудрено
поэтому, что в пору патагонской горячки одной мысли о столь сильно
действующем средстве оказалось достаточно, чтобы его излечить. Он мгновенно
оправился от горячки и согласился ни в какие Патагонии не ехать, чем и
доказал, что находится в здравом уме и твердой памяти.
Но вслед за тем старик совершил поистине безумный поступок, передав
родным по дарственной свои десять акров земли, воды, дом, сарай и службы. К
этому он присовокупил бережно хранимые в банке восемьсот долларов - все, что
ему удалось спасти от былого богатства. Тут, однако, близкие не нашли нужным
заключать его в сумасшедший дом, сообразив, что это лишило бы дарственную
законной силы.
- Дедушка, видать, дуется на нас, - сказала старшая дочь Таруотера,
Мери, сама уже бабушка, когда отец бросил курить.
Старик оставил себе только пару старых кляч, таратайку и свою отдельную
комнатку в переполненном доме. Больше того, заявив, что не желает быть ничем
обязанным детям, он подрядился дважды в неделю возить почту из Кельтервила
через гору Таруотер в Старый Альмаден, где в нагорном скотоводческом районе
находились ртутные разработки. На своих клячах ему только-только хватало
времени обернуться. И десять лет кряду, и в дождь и в ведро, он исправно
дважды в неделю доставлял почту. Столь же аккуратно каждую субботу вручал он
Мери деньги за стол. Отделавшись от патагонской горячки, он настоял на том,
чтобы платить за свое содержание, и пунктуальнейшим образом вносил деньги,
хотя для этого ему пришлось отказаться от табака.
Мысли свои на этот счет старик поверял только ветхому колесу старой
таруотерской мельницы, которую он собственноручно поставил из росшего здесь
мачтового леса. Она молола пшеницу еще для первых поселенцев.
- Э-э! - говорил он. - Пока я сам себя могу прокормить, они не упрячут
меня в богадельню. А раз у мен



Содержание раздела